В каком времени мы живем?

Ответ кажется очевидным только на первый взгляд. Время – не только дата в календаре. Это моды, повадки, привычки и словечки, запреты и разрешения, «дано» и «требуется доказать» и, по большому счету, мировоззрение. Времена наслаиваются друг на друга. И прошлое, которое казалось ушедшим безвозвратно, вдруг заглядывает в настоящее. Словно спохватившийся гость приотворяет еще не запертую дверь в квартиру, из которой он вышел пять минут назад, позабыв в прихожей свою шляпу.

Вот буквально на днях от Парка Культуры я направлялась к большому стеклянному мосту через Москва-реку. Моросил легкий апрельский дождь. Фрунзенская набережная вся перерыта: что-то строят. Переносные металлические ограды не скрывают кусков рыжей глины, вывернутой наружу. Между деревьями протянуты оградительные полосатые ленты, которые неожиданно меняют намеченный маршрут. Сделав очередной вынужденный поворот, я увидела прямо перед собой скульптурную группу: она практически преградила мне дорогу, оставив сбоку лишь узкую тропку для прохода. Первой в глаза мне бросилась сидящая на лавочке женщина, одетая по моде послевоенных лет: шляпка-таблетка, костюм, туфли с перемычкой. За спиной у нее – и за спинкой лавочки – стоит немолодой мужчина: на кителе справа университетский ромбик, слева орденская планка и звезда Героя. А перед ними мальчик с буквами СВУ на погонах: Cуворовское военное училище, расшифровала я. В одной руке он держит чемодан, другую подносит к фуражке, отдавая честь военному, что стоит напротив него и кажется мне отчаянно знакомым. У «знакомого» на груди тоже ромбик и целых две звезды. Подписи никакой нет. Неожиданная какая-то скульптура. Вот бы показать кому! Но кого же сюда притащишь в такую погоду… И тут я вспомнила: в мобильном же есть камера! Ура. Я извлекла телефон из чехла, пристроила свой зонт на колени женщине и стала фотографировать старшего по званию в расчете позже выяснить, на кого он похож. Пасмурного света не хватало, снимки получались темные. Я заходила то с одной стороны, то с другой. Когда, завершив свои попытки, я уже собиралась продолжить свой путь, ко мне приблизился человек, слишком толстый от охватывавшей его спецодежды. Поверх всего на нем была светоотражающая жилетка ослепительно-салатного цвета.

– Что фотографируете? – спросил он официально.

Я взглянула в его лицо – оно было совсем молодым, и юные щеки круглились, как две половинки белого персика.

– Видите ли, этот военный невероятно похож… – и тут я сама догадалась, на кого именно: – на Василия Ланового*!

Но не Лановой интересовал моего собеседника.

– А объект не виден? – уточнил он.

В мгновенном замешательстве я оглянулась, пытаясь понять, что конкретно он так торжественно именует объектом. И сразу увидела. Громадное здание, отчасти замаскированное строительным забором, служило фоном моей прогулки, совершенно не привлекая моего внимания именно в силу своих размеров: большое видится, как справедливо заметил поэт, на расстоянье. Но теперь, целенаправленно приглядевшись, я ясно разглядела и взметнувшиеся ввысь государственного фасона арки, и гордые барельефы скрещенных знамен на фронтоне.

Молодой человек терпеливо ждал ответа на заданный им вопрос.

Мне захотелось поинтересоваться, знает ли он что-нибудь о спутниках, о съемке из космоса – и о том, что в общедоступном Гугле-Яндексе есть фотокарты, на которых вполне отчетливо представлены любые строения, не исключая сараев и курятников, не говоря уже о сооружениях размером с целый квартал.

Но серенький дождик, разрытая земля и тяжелое здание – все это складывалось в картину, не располагающую к легкой беседе. И я сочла за лучшее произнести что-нибудь успокоительное.

– Что вы! Я занималась только лицом.

Еще секунду мне казалось, что сейчас, пожалуй, он попросит показать снимок или даже скажет решительно:

– Надо засветить пленку!

Но вместо этого он повторил:

– Главное, чтоб объект не был виден!

Я согласно кивнула, и мы оба одновременно подались назад, прочь друг от друга, увеличивая дистанцию, и плавно разошлись каждый по своим делам.

Что это было? – думала я, быстрым шагом покидая место странной встречи. Я уже не ждала, что меня окликнут или догонят, но продолжала удивляться – почему вдруг человек, немногим старший скульптурного суворовца, ведет себя так, словно в 2014 год он перенесся из прошлого, где процветает повышенная бдительность на грани боевой готовности. Откуда взялась в нем подозрительность, заставляющая задавать нелепые, но строгие вопросы – и откуда, между прочим, во мне самой берется ответная тревожная сообразительность, которая удерживает меня от гордых слов «по какому праву» и торопливо перебирает варианты действий, отбрасывая те, что подпадут под «сопротивление властям»?

…Прошлое, как гость, нашаривший в неосвещенной прихожей свою шляпу, удаляется, не обременяя хозяев повторным прощанием. Оставляя надежду, что оно не вернется еще раз, чтобы положить свою тяжелую руку нам на плечо.

*Скульптурная группа воспроизводит сцену из к/ф «Офицеры»: Центральная киностудия детских и юношеских фильмов имени М.Горького, 1971. Режиссер Владмир Рогов, в главных ролях Алина Покровская, Георгий Юматов, Василий Лановой.