Почему мы празднуем Новый год?

Мы возрождаемся. «Времена года можно уподобить как времени суток, так и периодам нашей жизни, — утверждает Владимир Баскаков. — Ведь в природе все циклично». И если весна — это утро и детство, то получается, что зима — это ночь и смерть. Новый год отличается от всех остальных праздничных дней года в первую очередь тем, что это вовсе не «день» — мы начинаем праздновать поздним вечером 31 декабря, а Новый год наступает в полночь. И хотя формально Новый год завершает лишь первый зимний месяц, для многих он знаменует собой середину холодного времени года. И вот в самом центре этой тьмы, холода и покоя возникает яркая точка жара, активности, жизни — праздник, веселье. Мы северная страна, у нас на Новый год холодно, и с танатотерапевтической точки зрения это очень удачно, потому что так обеспечивается максимальный контраст, и тем ярче мы переживаем свою жизненную силу и способность к возрождению».

Мы участвуем в ритуале. Елка, гирлянды, салат оливье, фильм «Ирония судьбы», речь президента, бой курантов, шампанское, подарки… Порядок действий в новогоднюю ночь предсказуем. В этом смысле его можно считать ритуалом. «Латинское слово ritualis означает «знаемую последовательность известных действий, которая гарантированно приводит к знаемому результату», — напоминает Владимир Баскаков. Необходимость заботиться о результате таким образом отпадает, и мы можем со всей полнотой отдаться переживаниям каждого настающего момента. У ритуала есть объединяющая функция — мы все вместе, и знакомые, и незнакомые, выполняем одни и те же действия, и это сплачивает группу, будь то семья, дружеский круг или общество в целом. И, поскольку успех нам «гарантирован» (ведь Новый год обязательно наступит), это на символическом уровне укрепляет нашу уверенность в том, что и другие наши действия приведут к желаемым результатам.

Кстати, рост тревожности, который ощущают некоторые из нас в преддверии новогодних праздников, может быть связан с неустойчивостью ритуала, с непониманием своего места в нем. Тогда, может быть, следует продумать все заранее, написать план? «Не стоит, — не соглашается Владимир Баскаков. — Мы и так все время обдумываем свои поступки и ставим себе сознательные цели… Во время праздника нам незачем опасаться провала: как бы «неправильно» мы ни поступали, все равно за 31 декабря придет 1 января. Так что у нас есть возможность безопасно попробовать другой способ действия и восприятия: открыться происходящему и прислушиваться к своей интуиции, пусть она сама подскажет, что делать».

Мы расстаемся с прошлым. «В наполненный до краев бокал не нальешь еще шампанского, — замечает Владимир Баскаков, — так что если мы хотим получить нечто новое, это значит, что мы должны освободить для него место, расставшись с чем-то». Но расставание не всем дается легко. Сама эта ситуация может вызывать тревогу и даже страх — причем независимо от того, с хорошим или плохим мы расстаемся. «Я иногда предлагаю упражнение, с помощью которого можно понять, как мы переживаем расставание, — рассказывает Владимир Баскаков. — Два человека становятся лицом друг к другу на расстоянии примерно десяти шагов. Потом один из них немного поворачивается боком к другому, как бы собираясь уходить. Он еще не ушел, только обозначил направление, а у «остающегося» это вызывает сильную реакцию, он испытывает печаль. Тогда я спрашиваю: «А вы хотите, чтобы он ушел?» И часто ответ: «нет». Тогда я предлагаю спросить «уходящего», а хочет ли он уходить. Может быть, он сам хочет остаться? После вопроса он останавливается». В этой точке возникает возможность выбора, когда мы можем повлиять на происходящее, можем взаимодействовать — в приведенном примере с другим человеком, но так же и с обстоятельствами — вступать в диалог, высказывать свои пожелания. В Новый год мы вспоминаем прошедшие события, заново оцениваем их, решаем, что нам хочется взять с собой в будущее, а что оставить в прошлом.

А если мы все же теряем что-то, что было нам дорого? «Возможно, в этом случае мы будем грустить. И наша грусть будет свидетельством ценности того, что у нас было». Психотерапевт напоминает историю Франциска Ассизского, который горевал о своем умершем друге и сказал так: «Я безмерно несчастлив, оттого что потерял его, но я безмерно счастлив, что у меня был такой друг». Жизнь состоит из дуальностей: вдох-выдох, день-ночь, радость-грусть. Это и есть жизнь. «Принимая свою грусть, мы открываем себе возможность переживать радость», — подчеркивает Владимир Баскаков.

Мы возвращаемся в детство. Не буквально, конечно, а символически. «Мы всегда покупаем живую елку, — признается Владимир Баскаков. — Даже если ее приходится искать, как в этот раз, мы купили ее в Подмосковье, она пушистая и пахнет настоящей смолой. Мир детства — это мир запахов. В детстве пахнет все, пластилин, карандаши. Запах — это машина времени, он мгновенно возвращает нас в ту обстановку, где мы с ним встретились впервые». А если у кого-то в детстве была искусственная елка? Тогда, возможно, на первый план выступят какие-то другие впечатления. Важно то, что мы оживляем свои детские воспоминания и свежесть тогдашнего мировосприятия. Мы можем даже немного играть в беззаботность и веселье, создавать «театр праздника», где у каждого есть своя роль. «Мы только ставим елку, — продолжает Владимир Баскаков, — а наряжать ее приезжает наша взрослая дочь. Она специально едет ради этого с другого конца города. Это традиция и повод собраться вместе». Исполняя обычаи и поддерживая семейные привычки, которые передаются из поколения в поколение, мы придаем событиям повторяемость, а жизни устойчивость, и становимся участниками вечного цикла обновления.