О том, что значит быть собой

–Журналы любят советовать: будь собой, – произнесла моя подруга и надолго замолчала, подперев рукой подбородок и глядя в окно.

***

Один лорд был заточен в Тауэр. За какие-то прегрешения перед короной ему должны были отрубить голову. Но он продолжал бриться каждое утро. Тюремщики глумились над ним и приносили ему воду для бритья такой холодной, что тазик подергивался тонкой корочкой льда. И все же высокородный узник продолжал свои гигиенические процедуры.

Сейчас я не помню, откуда взялась эта история. Но точно знаю, что она живет со мной с детства. Именно ее я вспомнила в ответ на прозвучавший после долгой паузы вопрос: – А что это, в сущности, значит: быть собой?

И дело тут не в верности своим привычкам – хотя и в ней, конечно, тоже. А в чем? Может быть, в том, что человек отказывается сказать себе: «теперь это не имеет смысла».

Не на отношении других людей к нему, не на будущем, которого у него уже нет, он основывает свой смысл – а исключительно на том, что делает сам: своими действиями он утверждает свой собственный смысл вплоть до последней минуты своего бытия.

***

Действовать в соответствии со своей системой ценностей. Сохранять чувство собственного достоинства… Это – о действиях. Но что значит «быть»? Проявлять определенные качества, которые в сумме складываются в то, что мы можем назвать своей уникальностью?

Легче всего здесь привести пример комический – у Гоголя в «Мертвых душах»: «Чичиков еще раз окинул комнату и всё, что в ней ни было, — всё было прочно, неуклюже в высочайшей степени и имело какое- то странное сходство с самим хозяином дома: в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах: совершенный медведь. Стол, креслы, стулья — всё было самого тяжелого и беспокойного свойства; словом, каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: и я тоже Собакевич! или: и я тоже очень похож на Собакевича!» Этот, не особенно симпатичный нам, медведеобразный Михайло Семеныч с его не поворачивающейся на шее головой, оказывается, так преуспел в том, чтобы «быть собой», что все вокруг одушевил собою, сообщил окружению свои черты. Если отвлечься от его непривлекательности и подставить на его место мысленно кого-нибудь, кто нам нравится, разве мы не сочли бы эту способность обаятельной и завидной?

Наверняка кто-то сейчас уже проделывает мысленный эксперимент, задавая себе вопрос: насколько то, что окружает меня, отражает мою сущность?

***

«Вышел из себя», «стал сам не свой» – наш язык хранит знание о том, что мы можем перестать быть собой. «Утратил человеческий облик». Да, с нами такое случается. Это – сугубо человеческое преимущество. Собака не может потерять собачий облик, птица и рыба не могут. Что же получается? Даже наш человеческий облик, который должен бы вроде быть видовым свойством, не является чем-то неотъемлемым для нас, людей. Нам надлежит беречь его, работать над ним и совершенствоваться в нем. Что же говорить про личное, индивидуальное? Уж его-то наверняка не взять от природы. Может быть, нам следует идти по миру, выбирая в нем те вещи, предметы и события, которые откликаются в нас, про которые мы можем сказать: «вот это – я».

***

«Я – это кто-то другой», – сказал французский поэт Артюр Рэмбо. Что он имел в виду? Свое несоответствие идеалу себя? Или то чувство, с которым некоторые из нас глядят в зеркало: там – незнакомец, незнакомка. Наш образ самих себя далеко не всегда совпадает (или даже, наверно, чаще всего не совпадает) с тем, как мы выглядим. Одна моя знакомая, худенькая кареглазая шатенка с короткой стрижкой, однажды призналась, что по внутреннему ощущению она – Дева-воин c пшеничной гривой до пояса и пронзительным взглядом синих глаз. И я ее узнала в этом образе! Это был портрет не ее внешности, а ее характера.

***

Вслед за вопросом «что значит быть собой?» всплывает вопрос «а кто я, собственно?». Может быть, поэтому многим нравятся психологические тесты, начиная от самых популярных и заканчивая научными, – они рассказывают нам нечто про самих себя. И мы можем воскликнуть: ну, теперь-то понятно! Вот я какой – креативный и артистичный, склонный к авантюрам. Или – надежный и аккуратный, человек, на которого можно положиться. Похоже, мы нуждаемся в подсказках со стороны, потому что сами до конца не уверены в том, кто мы такие. Как правило, первые люди, которые нам рассказывают о нас, это наши родители. Как жаль, что они чаще говорят «будь хорошей девочкой», чем «будь собой». Впрочем, их можно понять – «хорошая девочка» это вполне определенная модель поведения, а что сделает их ребенок, если предложить ему быть собой? Непредсказуемо. И не исключено, что опасно. Вот и вырастая, мы чувствуем смутную опасность в том, чтобы быть собой. Но и – вечный соблазн.

***

Мне кажется – и так я и ответила своей подруге – что первый шаг к тому, чтобы быть собой, это спросить себя «что я сейчас чувствую?». Не «что я должна чувствовать?» и не «что обычно люди чувствуют в такой ситуации?», а вот именно «что именно я и именно сейчас, в эту конкретную минуту, чувствую?». Причем в следующую минуту чувства могут измениться и все начнется сначала.

А иногда проще начать даже не с чувств, а с ощущений, со знакомства со своей физической природой. Тепло-прохладно, пояс слишком туго затянут, туфли жмут… или не жмут, вот и хорошо, можно ощутить, как мы опираемся о землю при каждом шаге…

А как же быть с тем лордом в Тауэре? Что чувствовал он? Безнадежность и отчаяние? Гордость и решимость? Гнев? Почему он, например, не швырял этот тазик об стену, не кидался душить тюремщика? Я не знаю. Услышать свои чувства – только первый шаг. Дальше у нас есть выбор, выражать их или нет, и каким именно способом. И нам еще предстоит решить, как это согласуется с нашей системой ценностей. И насколько наша система ценностей – действительно наша…

***

Хотя, может, самый лучший ответ на вопрос, что значит быть собой, дал Фрэнк Синатра. Есть у него такая песня «Я делал это по-своему» (I did it my way). Стоит ее послушать! Не только то, о чем он поет – но и то, как он поет. По-своему, да.