Как живут (пра)внуки палачей?

«Второй акт. Внуки». Создатели и артисты этого уникального спектакля – среди них есть мои хорошие друзья – звали меня на премьеру и на следующие спектакли, а я все оттягивала и сходила только на предпоследний показ, испугавшись, что так и не увижу работу своих друзей. Теперь понимаю, все это время я идти боялась панически. После фильма Лошака «Анатомия процесса» о процессе Якира-Красина шлейф рефлексий тянулся за мной, внучкой одного из диссидентских лидеров Петра Якира, больше полугода*. Смысл был один и тот же – я не хочу, не хочу, не хочу ничего знать про эту часть своей истории, «разрешите пожить без имени и без семьи». Не хотеть можно сколько угодно – от этого история не изменится.

«Внуки» – о том, как живут со своим наследием не внуки безвинно репрессированных, а внуки палачей. Что знают, что объясняют детям, как делят в своей реальности знание, что твой дед или бабушка приложили руку к чужим смертям, и воспоминания о том, какими они были людьми, ведь у палачей тоже были свои эмоции, характеры, преференции. Они любили шоколад и ездили «на дачу» – в ГУЛАГские лагеря. Они болели, они любили, у них были свои драмы и свои истории. Они были людьми – такими же, как мы.

Я точно такой же правнук палача, ибо моего прадеда командарма Иону Якира во время Гражданской войны за подавление бунтов в Молдавии и расстрел каждого десятого прозвали «кровавым Ионой». Но одновременно я и внучка Пети Якира, отсидевшего в сталинских лагерях 19 лет (его посадили в 14 лет) и бывшего вдохновителем диссидентского движения, затем – предателем его, сгинувшего от белой горячки, чью память до сих пор мусолят с самых разных сторон готовые простить и готовые заклеймить.

читайте такжеПсихологическая травма: как она передается из поколения в поколение

Это же сплошь и рядом – быть потомком тех, кто убивал, кого затем убивали следующие кирпичи из этой стены. Я знаю семью, где отец мужа в свое время допрашивал и отправил на расстрел отца жены, а потом и сам был репрессирован. Во «Внуках» дочь одного такого, впоследствии расстрелянного, говорит: «Я не подавала на реабилитацию, это нельзя, что нельзя оправдать – то оправдать невозможно». Убийство нельзя отменить, и нельзя отмазаться фразой «время было такое».

Когда-то я работала в Государственной Думе РФ, в международном комитете, там же трудился внук Молотова Вячеслав Никонов. Уж не помню, как вышло, что он узнал, кто был мой прадед, и как-то принес мне фотографию из своего архива – Молотов и Якир рядом на трибуне. Я порылась в наших архивах и нашла другую, похожую. Обменялись, значит. Водку вместе пили потом на какой-то комитетской пьянке. Порывались друг другу слова говорить про историю, которая всех рассудит. Так вот, «Внуки» – еще одно напоминание о том, что никто ничего не рассудит без твоего собственного осмысления и твоего участия в этом процессе. Уж не знаю, как справляется со своим историческим наследием Вячеслав Никонов, а для меня это вивисекция души, но ее не избежать, не отсидеться, не уколоться и не забыться. К сожалению.

Кто не потерял никого из своих родных в мясорубке репрессий, равно как и те, у кого кто-то пострадал или погиб – этот театральный проект одинаково важен всем, потому что снова и снова возвращает нас в реальность – вопрос не закрыт, не было у нас своего Нюрнберга.

*А. Лошак «Анатомия процесса», фильм вышел на телеканале «Дождь» в сентябре 2013 года.

Последний репертуарный показ спектакля «Второй акт. Внуки» 10 декабря в «Сахаровском центре» в 20.00. Записаться можно на сайте: act2.vnooki.ru/next

читайте такжеЭпоха, рождающая тревоги