«Геката» Уильяма Блейка: о чем говорит мне эта картина?

Римляне называли ее «богиней трех дорог», всемогущей властительницей всего происходящего в этих направлениях. Изображали богиню в виде трех фигур, соединенных спинами. Три ее головы уверенно смотрели вперед, каждая в своем направлении. В этой картине Уильяма Блейка Геката (1) изображена с нарушением канона: фигуры отделены друг от друга. Две обращены лицом друг к другу, а третья вообще смотрит куда-то в сторону.

Мария Ревякина: «Мистичность произведения подчеркивается мрачной цветовой гаммой, причудливой игрой линий и нарушением традиционной перспективы и композиции. Только основной персонаж представляется сущностью реальной, а все остальное как будто бы живет своей отдельной жизнью в другом мире».

Андрей Россохин: «Я вижу в этом нарушении канона явный отказ от власти над пространством. Отказ (или неспособность?) указать направление».

(2) Мужские руки и ступни.

Мария Ревякина: «Внимание привлекают мужские руки и массивные ступни Гекаты: мужественность в данном случае выступает как символ силы и власти. За мечтательным женским обликом скрыта огромная сила, которая, судя по всему, пугает саму героиню».

Андрей Россохин: «Главная фигура Гекаты напоминает Демона Врубеля – та же поза, та же бисексуальность, сочетание мужского и женского. Но Демон предельно страстен, готов к движению, а здесь я ощущаю какую-то подавленность и колоссальное внутреннее напряжение. В этой фигуре нет мощи, ее сила как будто заблокирована».

(3) Взгляд.

Мария Ревякина: «Взгляд Гекаты обращен внутрь себя, она одинока и даже напугана, но при этом надменна и эгоистична. Ее явно не устраивает одиночество и мир вокруг, полный страха, но Геката понимает, что у нее есть своя миссия, которую нужно выполнять».

Андрей Россохин: «Рука Гекаты лежит на книге (8), это определенно Библия, – словно утверждает Закон, мораль. Но в то же время ее лицо отвернуто от Библии в противоположную сторону. Скорее всего, она смотрит на Змея, который, подобно Змею-искусителю (6), хочет ее соблазнить».

(4) Фигуры за спиной.

Мария Ревякина: «Фигуры, находящиеся позади, больше похожи на каких-то безликих и бесполых существ, цвет их волос контрастирует с цветом волос героини, что символично. Темный цвет волос ассоциировался с умом, мистичностью, пониманием космоса, в то время как светлый – с практичностью, приземленностью и холодностью. Столкновение двойственности и тройственности в этой картине неслучайно. Таким образом художник показывает нам Гекату как одинокую, ранимую сущность в своей противоречивости и единстве одновременно».

Андрей Россохин: «Две обнаженные фигуры, которые представляют две другие ипостаси богини, – это условные Адам и Ева. Они хотели бы встретиться, соединиться в страсти, но их разделяет Геката, которая не знает, что делать. Они потупились, не решаются смотреть друг на друга. Их руки бессильно опущены или даже убраны за спину. Гениталии закрыты. И сама Геката при этом, напомню, смотрит в глаза искусителю, а руку держит на Библии. Она словно парализована, не может выбрать ни то, ни другое».

(5) Второстепенные персонажи.

Мария Ревякина: «В левой части картины мы видим сову (5), которая в античные времена считалась символом мудрости, но позже стала символом тьмы и зла. Змея (6) коварна и хитра, но при этом мудра, бессмертна, обладает знаниями. И сова, и змея напряжены. Только осел (7), чей образ связан со знанием судьбы, спокоен. Он как будто смирился, покорившись Гекате (из мифологии мы знаем, что Зевс даровал Гекате власть над судьбой). Его покой контрастирует с общим напряжением».

Андрей Россохин: «Очевиден конфликт между телом и духом, страстью и запретом, язычеством и христианством. Геката, фаллическая женщина, обладающая колоссальным всемогуществом, здесь обретает человеческие черты, начинает соблазняться сексуальностью, но не способна сделать выбор ни в пользу своей божественной силы, ни в пользу земных радостей. Глаза совы (5) имеют тот же самый красноватый блеск, что и у змеи. Сова напоминает маленького ребенка, захваченного сексуальными фантазиями, чьи глаза широко открыты от возбуждения. Дракон (9), который летит, расправив крылья, на заднем плане, подобен наблюдающему «Сверх-Я». Он следит за Гекатой и готов ее сожрать, если она выберет стать смертной женщиной. Если же она вернет себе могущество богини, дракон смиренно улетит».

«Я воспринимаю картину как сновидение Блейка, – подводит итог психоаналитик Андрей Россохин. – И все образы воспринимаю как голоса его бессознательного. Блейк почитал Библию, но при этом воспевал любовь, свободную от догм и запретов. Он всегда жил с этим конфликтом в душе, и особенно – в том возрасте, когда писал картину. Блейк не знает, как найти баланс, как сочетать языческую силу, сексуальность, свободу чувств с христианским законом и моралью. И картина максимально отражает этот конфликт.

Характерно, что самая большая фигура здесь – осел (7). Он всегда присутствует на картинах Рождества Христова, рядом с яслями, где лежит Иисус, и потому я воспринимаю его как христианский символ. По мнению Блейка, Христос должен был гармонизировать тело и душу, дать место сексуальности. И потому в его рождении видел что-то разрешающее, радостное. Но на картине этой гармонии нет. Разрешения конфликта не случилось ни в жизни художника, ни позже».

Об экспертах